(no subject)

В городе май-маета, жара, питер эфэм, и что там еще теперь бывает в городе, когда цветет сирень, а мальчики, плавясь в неловко сидящих пиджаках, едут сдавать экзамены, не обращают внимания на нежных полураздетых дев. Ах, ножки-ножки - обнажились ножки, какой уж тут офисный дресскод. Пахнет одуряюще, ртутный столбик бредит, бьется головой о верх стеклянной трубочки, вода в холодильнике не успевает остыть, и плывет над городом майское марево. 

А в то же время в другой точке мира, за сотни километров, где растут розовые каштаны, где у собора ветер рвет и треплет розы, по серо-голубому городу идет одна принцесса. Я не знаю, дождь ли барабанит о ее зонт, или солнце ломится за стекла темных очков; не знаю, какого цвета теперь ее волосы (принцессы капризны и переменчивы); понятия не имею, о чем она думает (впрочем, догадываюсь). 

Зато одно я знаю наверное: сегодня принцесса помолодела еще на год (в волшебном городе с возрастом принцесс вечно творится что-то странное). И, попадись она мне под руку, уж я б ее отхеппибездила, но увы. Юка! Пусть тебе улыбается лето, пусть мудрый ворон рассказывает тебе легенды города, а случайный прохожий подарит букет лилий. Счастья тебе! 

Про реституцию, сирень и крест с иголками.

1. Самый главный обман Каширы - это Ока. Вроде бы и видно ее отовсюду - а попробуйте спуститься и омыть в ее водах босоножки! Со стороны города подходы преграждают заборы каких-то промзон, а противоположный берег изрезан мелкими лужами-старицами и так зарос ивняком, что поиск пляжа превращается в занятие весьма небанальное. В одном из таких болотистых оврагов лежит груда ржавого металла, по очертаниям и толщине стенок подозрительно похожая на танк: немцы, видимо, тоже не нашли, где искупаться.  

2. Город странных судеб. Агроном, который в шестьдесят лет взял в руки кисть и стал писать каширские пейзажи - в абсолютно небывалой манере. Священник, исследовавший серебристые облака. Юные супруги, приехавшие в Каширскую губернию в начале ХХ века из Петербурга - работать в земской школе. 

3. В бухгалтерии краеведческого музея стоят шкафы маршала Баграмяна - немецкие трофейные колоды, лишенные всякого художественного содержания. Баграмян спер их под горячую руку, потом охладел к добыче, и подарил их воинской части. Военные тоже не нашли шкафам применения - и то сказать, не по уставу оформлены гирлянды резных деревянных фруктов - и передали в музей. О возвращении "перемещенных ценностей" Германия пока не заговаривала. И славно. Впрочем, наш экипаж приветствует обоснованную реституцию - почему бы, спрашивается, правительству не вернуть нам сельцо Злобино, вотчину стольника П., дальнего родственника моего мужа?

4. На другом берегу Каширы стоит Белопесоцкий монастырь - чудное место вне времени и пространства, вот уж точно - не от мира сего. На шпиле надвратной церкви сияет крест - но, если продраться сквозь это сверкание, видно, что он весь утыкан иголками. От птиц. Примерно так же монастырь защищается от незваных гостей: с виду все очень мило, а все-таки чувствуешь себя некомфортно. Монастырь не приветствует посетителя и не презирает его: Белопесоцкий просто-напросто вас не замечает. Его жизнь отторгает случайного визитера как чужеродную ткань, и, бродя по галереям церкви, легко почувствовать себя призраком. Резкий ветер с Оки выдувает из монастыря все суетное, случайное, и остается только важное: камень храмов, цветущие анютины глазки, паучок на колонне, тишина.

5. Монастырь вместе с поселком, собственно говоря, относится скорее к городу Ступино. Истинно коммунистическая справедливость: до известных событий Ступино принадлежало монастырю. 

6. В городе удивительно много такси. Впрочем, что тут особенного? - Кашира растянулась вдоль берега, раздробилась на Каширу-1, Каширу-2 и Каширу-3, а транспорт ходит неохотно. А ведь еще неподалеку Ступино, куда тоже надо как-то добираться. Горожане живут мобильно - да и сам город за шесть веков своей истории успел перебраться на другое место: Старая Кашира с ее земляными валами и памятью о чуме осталась на другом берегу, на месте слияния Оки и Каширки. 

7. Спрашивать дорогу в Кашире надо осторожно. Каширяне непривычны к туристам и от смущения начинают бррмотать что-то неразборчивое и махать руками. Туристам здесь и правда делать нечего: пяток церквей девятнадцатого века, зенитка во дворе музея да монастырь среди заливных лугов на том берегу - вот и все местные достопримечательности. Ну не ехать же, в самом деле, за тридевять земель только для того, чтобы посмотреть на прячущиеся за облаками сирени купола и всласть поваляться в жирной траве, где не слышно людского гомона, не видно городов, и только самолетик старательно режет кружочками плотное от жары небо?