Дневник юнната

В МуАре поставили выставку "Русское деревянное": все дерево от пятнадцатого века, далее везде, и эту выставку миновать нельзя ни в коем случае. Потому что она из тех событий, которые не меняют угол зрения, а выворачивают наизнанку.



А ведь русская деревянная архитектура - это какая-то совершенно сумасшедшая, безумная, сверхъестественная область искусства. В конце XIX века на волне русского стиля архитекторы стали творить с деревом такое, что оторопь берет ( Read more... )

Оно же - селфи, оно же - самитка.
А по нашему, по-русски - самострел.



Это тоже Эрмитаж, разумеется.

А я знаю, как с удовольствием провести время в музее, даже если он вам оказался совсем поперек. Работает везде, где есть картинки.

Этот же рецепт - беспроигрышный способ для музейных лавочек снискивать дензнаки с посетителей, продавая им дурацкую сувенирку. Не понимаю, отчего им мало кто пользуется у нас (вот разве Эрмитаж).

Рецепт этот прост, как пряник: Найди Котика.

Вот, например, добыча из Музея истории религии в СПБ, где я отчего-то внезапно загрустила.


(Якоб Саверей, Ноев Ковчег, посл. четв.16 в.)


(Мартин ван Клеве, Освящение брачного ложа, 1580).

У вас же, небось, тоже есть такое? делитесь тогда. Но считаются только собственноручно выловленные, не из этих ваших интернетов. Да, и эрмитажных не предлагать, это читерство.

Сегодня в Третьяковке прошла презентация книги о "Троице" Рублева (пользуясь случаем - огромное спасибо _corso_!). А я там была на правах широкой культурной общественности, как бы гордо это ни звучало, так что имею право на дальнейшее дилетантское рассуждение.

После собственно презентации прошел еще и весьма бурный круглый стол об исследовании "Троицы" в последние десять лет, на котором, кроме массы интересной и поучительной информации всплыла (тихенько так, незаметно) одна классическая и даже, пожалуй, навязшая в зубах проблема. Сводится она в общем виде к оппозиции между вечностью и жизнью человеческой (это если мы ставим две эти категории в оппозицию, что необязательно) и определению приоритетного ее полюса. Дело в том, что начальство Третьяковки приняло решение исследовать ее пока неразрушающими методами - то есть не брать проб. Ни красочного слоя, ни левкаса, ничего. Смотреть можно - отщипывать нельзя. И, в целом, это объяснимо: учоных много, а "Троица" одна. И неразрушающими методами можно тоже много чего увидеть, чего раньше не видели (или не так интерпретировали; здесь - буль-буль - всплывает еще одна фундаментальная проблема - интерпретации; но не будем на нее отвлекаться, нехай плавает).

С другой стороны, все везде берут пробы (это микрочастицы ведь), и все в порядке. Зато массу вещей, включая датировки, можно установить с их помощью гораздо точнее. Неловкая выходит ситуация: словно бы Третьяковка не впереди планеты всей, а как бы и не наоборот, несмотря на высочайшее качество продемонстрированных исследований.

И вот тут-то и начинается проблема.

На том же круглом столе прозвучала некая ламентация о том, что раскрытие начала ХХ века "Троицу" сильно разрушило: реставраторы этого времени пользовались очень жесткими растворителями (фоном звучит припевка "то ли дело мы сейчас"). И вот вопрос: надо ли ее было раскрывать тогда? или отложить до лучших времен, когда изобретут хороший растворитель? а тогда что - те пятьдесят-сто лет, которые мы прожили с рублевской, подлинной, хотя и поврежденной иконой - они что, не считаются? можно подумать, этот шедевр не оказал ни на что никакого влияния за это время. Да и вообще, кто определит ту степень хорошести растворителя, когда уже можно? а через сто лет нахимичат еще лучший, и опять кто-то окажется в неловком положении невольного вандала, да? А если его никогда не создадут, это же тоже дело проб, ошибок и испытаний, в том числе, на уникальном материале?

Или же все вышесказанное - это оправдание людей, которые хотят, чтобы великие повороты и открытия совершались если уж не ими непосредственно, то хотя бы при их жизни? Да не гордыня ли это? И вполне ли оправданна эта вот завороженность гуманитарной общественности, искусствоведов не исключая, методами точных/естественных наук?

И что вообще важнее - приращение объема знаний или сохранение нетронутым наследия? если речь не идет о спасательных археологических работах, например, где не до жиру. Обычный вопрос для многих наук, между прочим.

Кто об этом только не писал, сколько копий сломано; а воз и ныне там. И там и пребудет, полагаю, во веки вечные.

Так что каждый раз, выходя в "поле", выбираешь: гордым вандалом ли быть или косным консерватором.

"Однажды <...> Репин сказал ему [Хлебникову]:
- Надо бы написать ваш портрет.
Хлебников веско ответил:
-Меня уже рисовал Давид Бурлюк.
И опять погрузился в молчание.
А потом задумчиво прибавил:
- В виде треугольника.
И опять замолчал.
- Но вышло, кажется, не очень похоже".

(К.Чуковский. Современники)

В целях восстановления мировой гармонии предлагаю всем детскую игру в инь-янь художественные антонимы.
Важное и почти единственное условие: произведения не должны быть никак связаны (эпохой, страной, автором). Первый ход:

Завтрак аристократа:



Ужин апаша:



Дальнейшие антонимы благоволите складывать в комменты.

Горожанин, каких много. Уважаемый сын уважаемого отца, пошедший по его стопам. Бюргер, всю жизнь проживший в родном Гарлеме и успешно занимавшийся одним ремеслом (хотя, говорят, подрабатывал агентом по недвижимости). Счастливо женатый (на католичке, и это единственный случай, когда он пошел наперекор отцовскому мнению), он умер сорока восьми лет, оставив отличное наследство вдове и семерым детям, а человечеству - около тысячи картин с пейзажами и лошадьми, картин, которые до сих пор прекрасно продаются на аукционах - хотя мало кто кроме знатоков назовет сходу его фамилию - Филипс Вауэрман.

А мораль? - а морали не будет.

Фрагмент картины "Сборы на охоту", Краснодарский художественный музей.

Просто так, еще один трогательный фрагмент образа "Хвалите Господа" из музея в Ярославле. Потому что жизнь - вечна.

Бестиарии русской иконы мало чем уступают иллюминованным манускриптам Европы. Вот взять только "Хвалите Господа с небес".

Тут и козлы, и ослы, и кошки и мыши в изобилии, и верблюд (горбы-то до чего натурально заваливаются в разные стороны) и даже слон, который только тут не боится мыши (а мышь - слона).


Единорог - тот вообще пролезает в любой сюжет со зверюшками, будь то рай или потоп. Распространенный вид.


А рядом с черной (sic!) кошкой из пещерки выглядывает застенчивый китоврас и склоняет голову в поклоне виверна.


Тут вот уже и драку на богословской почве затеяли:


Зато сфинкс и ехидна уживаются довольно мирно.


И всякое дыхание хвалит Господа.

А я, пользуясь случаем, передаю привет всем любителям бестиариев, а некоторых из них поздравляю с годовщиной.

Что я вам скажу о свежеоткрытой выставке Коровина в ГТГ. Она большая. Много неожиданного. Мимо послереволюционных работ лучше пройти с закрытыми глазами. Театральные работы хороши, декоративны, но не более.

А вот центральная часть - где-то с 1890-х по 1910-е - волшебна.

Только учтите, при взаимодействии с Коровиным в массе нужно соблюдать несколько нехитрых общеизвестных правил. Примо, отходим метра на два. Секундо, становимся так, чтобы линия взгляда шла под острым углом к картине. Терцио, снимаем очки (если у вас нет очков - что ж, могу только посочувствовать). Кватро, абстрагируемся от неудачного освещения и пытаемся игнорировать то и дело вклинивающуюся между вами и Коровиным чью-то немытую макушку.

И вот если вы все это проделали, начинается 3D. Террасы выступают за пределы картины, пятна света на скатерти бликуют и двигаются, мерцают огни бульвара капуцинок. Свежесть после дождя. Истомное солнце крыма, стрекочущие цикады. Шелестящие листья и платья.

Как он это сделал - Бог весть.