Время, вперед

[radadar]

Сегодня в Третьяковке прошла презентация книги о "Троице" Рублева (пользуясь случаем - огромное спасибо _corso_!). А я там была на правах широкой культурной общественности, как бы гордо это ни звучало, так что имею право на дальнейшее дилетантское рассуждение.

После собственно презентации прошел еще и весьма бурный круглый стол об исследовании "Троицы" в последние десять лет, на котором, кроме массы интересной и поучительной информации всплыла (тихенько так, незаметно) одна классическая и даже, пожалуй, навязшая в зубах проблема. Сводится она в общем виде к оппозиции между вечностью и жизнью человеческой (это если мы ставим две эти категории в оппозицию, что необязательно) и определению приоритетного ее полюса. Дело в том, что начальство Третьяковки приняло решение исследовать ее пока неразрушающими методами - то есть не брать проб. Ни красочного слоя, ни левкаса, ничего. Смотреть можно - отщипывать нельзя. И, в целом, это объяснимо: учоных много, а "Троица" одна. И неразрушающими методами можно тоже много чего увидеть, чего раньше не видели (или не так интерпретировали; здесь - буль-буль - всплывает еще одна фундаментальная проблема - интерпретации; но не будем на нее отвлекаться, нехай плавает).

С другой стороны, все везде берут пробы (это микрочастицы ведь), и все в порядке. Зато массу вещей, включая датировки, можно установить с их помощью гораздо точнее. Неловкая выходит ситуация: словно бы Третьяковка не впереди планеты всей, а как бы и не наоборот, несмотря на высочайшее качество продемонстрированных исследований.

И вот тут-то и начинается проблема.

На том же круглом столе прозвучала некая ламентация о том, что раскрытие начала ХХ века "Троицу" сильно разрушило: реставраторы этого времени пользовались очень жесткими растворителями (фоном звучит припевка "то ли дело мы сейчас"). И вот вопрос: надо ли ее было раскрывать тогда? или отложить до лучших времен, когда изобретут хороший растворитель? а тогда что - те пятьдесят-сто лет, которые мы прожили с рублевской, подлинной, хотя и поврежденной иконой - они что, не считаются? можно подумать, этот шедевр не оказал ни на что никакого влияния за это время. Да и вообще, кто определит ту степень хорошести растворителя, когда уже можно? а через сто лет нахимичат еще лучший, и опять кто-то окажется в неловком положении невольного вандала, да? А если его никогда не создадут, это же тоже дело проб, ошибок и испытаний, в том числе, на уникальном материале?

Или же все вышесказанное - это оправдание людей, которые хотят, чтобы великие повороты и открытия совершались если уж не ими непосредственно, то хотя бы при их жизни? Да не гордыня ли это? И вполне ли оправданна эта вот завороженность гуманитарной общественности, искусствоведов не исключая, методами точных/естественных наук?

И что вообще важнее - приращение объема знаний или сохранение нетронутым наследия? если речь не идет о спасательных археологических работах, например, где не до жиру. Обычный вопрос для многих наук, между прочим.

Кто об этом только не писал, сколько копий сломано; а воз и ныне там. И там и пребудет, полагаю, во веки вечные.

Так что каждый раз, выходя в "поле", выбираешь: гордым вандалом ли быть или косным консерватором.