Крым, две тысячи четырнадцать

...Дорога от Бахчисарая к Успенскому монастырю узкая - с одной стороны домушки, с другой - почти отвесные скалы. Заворачиваем мы за угол, а за скалой спрятались две "девятки", украшенные флагом меджлиса, а в них - пара молодых татарских парней в оранжевых жилетках. И эти двое тормозят все проезжающие машины.
Водители, натурально, останавливаются - вдруг пост? застава? страшные крымско-татарские партизане? А те, как водитель выходит, тут же выскакивают, радостно жестикулируют и кричат: добро пожаловать! у нас тут ресторан, заходите, пожалуйста!
*
Бахчисарай пропах лавандой и выглядит совершенно как в пушкинские времена, особенно, если смотреть сверху, с горы: минареты, кипарисы, домики, карабкающиеся на гору, затейливые улочки, переходящие то в лестницы, то вовсе в козьи тропы. Крыши дворца. А если чуть дальше пройти, то из Чуфут-Кале открываются безбрежный вид едва не до Ялты - на скалы, заросшие лесом, на меловые обрывы, буколические пастбища в долинах. А в Херсонесе древнем - там пахнет иначе, Херсонес пахнет горькими травами и морем, которое кроят по косой и поперечной военные корабли, готовясь к параду на день флота, а в самом Севастополе цветут розы и сами собой прорастают из земли якоря.
*
Я двадцать лет не была в Крыму, а, оказывается, зря - в Крыму сейчас хорошо. Спокойно ли? что сказать, разговоры о том, что будет, что сбудется и чем сердце успокоится, слышны на каждом углу, но чем дальше вглубь полуострова - тем спокойнее; а так все есть, все работает, разве что банкомат найти трудно; да вот цены еще... Таврида, знаете, многое видела на своем веку, за нее воевали, приходили и уходили целые народы, строились города, рушились города. Но горькие травы и скалы оставались всегда. И море оставалось. За тем и ехать.