Широка страна моя
May. 12th, 2008 09:25 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
radadar1...И даже слишком широка временами. На дальней станции сойду, а от нее еще километров так двадцать, и хорошо, коли найдется попутка - не то трястись почти час в душном автобусе, набитом битком пожилыми туристами в панамах и трениках. Но ежели повезло, то едешь себе и едешь мимо непаханых полей под леденящие душу рассказы водителя о том, как приехали "с москвы" какие-то, да скупали у бывших колхозников земли по тыще рубликов за пять гектар, а те и продавали, ведь и тыща деньги, а теперь, мол, цена уже на десятки тысяч баксов пошла, и те первые локти кусают. А поля, повторяю, стоят непаханые, заросли бурьяном, только деловитые кроты еще роются на них, выдавая себя внушительными кротовинами.
2. Но в конце концов подъезжаешь через село Теряево - средиполейзатеряево - к дамбе, разделяющей два пруда. Расступаются кулисы ив и камышей. А за дамбой, театральным задником - белые стены на фоне синейшего в мире неба, Иосифо-Волоцкий монастырь уже много столетий отражается в пруду, а пруд - в монастырских золотых куполах. Монастырь наряден, как девка на выданьи: хрустящие крахмальными платьями башни изукрашены изразцами, надвратная церковь и вовсе похожа на рязанскую кику: пестрая, яркая, многоглавая, и снова изразцы, целыми колоннами, а на них ерусланы лазаревичи, двуглавые орлы, небывалые цветы и веселые разноцветные птицы - райский сад, не иначе.
3. Внутри спокойно, как в редком нынче монастыре. Никто не пристает с глупостями: не там стоишь да не так смотришь. А монастырь-то при этом вполне от мира сего, деловитый такой монастырь - мотаются туда-сюда монахи на великах, деловитые румяные монахини снуют, видно, послушание у них такое - братию обстирывать да кормить, а впрочем, не спрашивала. В лавке в расчете на заезжих туриков полно сувениров на темы божественные и светские, а за собором посажен яблоневый сад - это уж для своих. Хотя, может, и заторгуют монахи через год-другой яблочными пирожками, на святой водичке замешанными, с них станется.
4. Здесь впервые, пожалуй, благословишь промерзшую электричку и дальнюю дорогу. Суета города просто не добирается в монастырь. И даже толпы паломников каким-то чудом растворяются среди его церквей, и кажется, что вы вдвоем стоите на зеленой траве - вы да громадный собор, опоясанный в несколько рядов знаменитым "павлиньим оком". Не обманитесь тонкостью поясков - каждый из них метровой высоты. А на паперти сохранились росписи с ангелами, а двери соборов разрисованы тонко золотой красочкой; в сам собор не пускают, пускают только в тесную нижнюю церковь, но и верхний храм можно рассмотреть в окно, вставши на цыпочки - внутри темнота мерцает золотом, и тихо смотрят со стен святые на тяжелое паникадило цвета старого серебра.
5. Бродить в монастыре можно часами. Сидеть в деревянной беседке с куполом, что стоит в нежной тени лиственниц. Любоваться цветниками и разговаривать с заласканным и затисканным оранжевым котом.А потом поехать в город и удивиться - Волок Ламский хорош едва ли не так же, как удаленный монастырь. Собственно говоря, сам город невыразителен - шутка ли, с семнадцатого века кто только через него не хаживал, "огнем и мечем". Зато на холме, усыпанном веселыми одуванчиками, стоят храмы: белый собор пятнадцатого века и красный собор века девятнадцатого. Здесь был кремль, совершенно неприступный; и посейчас влезть на вал с внешней стороны непросто, а спуститься - и вовсе невозможно. Зато можно устроить пикник на парковом мостике, памятуя, впрочем, что мостик-то стоит на месте воротной башни, а если пройтись по валу, рискуя ссыпаться с холма, можно увидеть весь посад с домами и заборами и лавками (лучше всех лавка под названием "Вась-Вась": Was? - Вас, вас! Немцы прыгают от нас! - но нарисован все-таки не поникший фашист, а все тот же оранжевый кот). Даже СИЗО, приютившийся в кремле на улице Горвал, выглядит довольно мило - ворота аккуратно покрашены в гренадерские черно-белые полоски, на стенах большие красивые плакаты, разъясняющие чего и куда, а окна камер глядят на прудик, чудом возникший посреди вздыбленного холма, и храмы.
6. Но стоит спуститься вниз, как сразу понимаешь, что идиллия давних времен для Волоколамска исчерпана. Весь город и окрестности его утыканы памятниками войне. Застыли статуи, молчат танки - город живет своей жизнью, но одновременно несет вечный почетный караул. Такова уж его судьба - всегда быть форпостом на волоке или большой дороге, прикрывать своими холмами далекую Москву.
2. Но в конце концов подъезжаешь через село Теряево - средиполейзатеряево - к дамбе, разделяющей два пруда. Расступаются кулисы ив и камышей. А за дамбой, театральным задником - белые стены на фоне синейшего в мире неба, Иосифо-Волоцкий монастырь уже много столетий отражается в пруду, а пруд - в монастырских золотых куполах. Монастырь наряден, как девка на выданьи: хрустящие крахмальными платьями башни изукрашены изразцами, надвратная церковь и вовсе похожа на рязанскую кику: пестрая, яркая, многоглавая, и снова изразцы, целыми колоннами, а на них ерусланы лазаревичи, двуглавые орлы, небывалые цветы и веселые разноцветные птицы - райский сад, не иначе.
3. Внутри спокойно, как в редком нынче монастыре. Никто не пристает с глупостями: не там стоишь да не так смотришь. А монастырь-то при этом вполне от мира сего, деловитый такой монастырь - мотаются туда-сюда монахи на великах, деловитые румяные монахини снуют, видно, послушание у них такое - братию обстирывать да кормить, а впрочем, не спрашивала. В лавке в расчете на заезжих туриков полно сувениров на темы божественные и светские, а за собором посажен яблоневый сад - это уж для своих. Хотя, может, и заторгуют монахи через год-другой яблочными пирожками, на святой водичке замешанными, с них станется.
4. Здесь впервые, пожалуй, благословишь промерзшую электричку и дальнюю дорогу. Суета города просто не добирается в монастырь. И даже толпы паломников каким-то чудом растворяются среди его церквей, и кажется, что вы вдвоем стоите на зеленой траве - вы да громадный собор, опоясанный в несколько рядов знаменитым "павлиньим оком". Не обманитесь тонкостью поясков - каждый из них метровой высоты. А на паперти сохранились росписи с ангелами, а двери соборов разрисованы тонко золотой красочкой; в сам собор не пускают, пускают только в тесную нижнюю церковь, но и верхний храм можно рассмотреть в окно, вставши на цыпочки - внутри темнота мерцает золотом, и тихо смотрят со стен святые на тяжелое паникадило цвета старого серебра.
5. Бродить в монастыре можно часами. Сидеть в деревянной беседке с куполом, что стоит в нежной тени лиственниц. Любоваться цветниками и разговаривать с заласканным и затисканным оранжевым котом.А потом поехать в город и удивиться - Волок Ламский хорош едва ли не так же, как удаленный монастырь. Собственно говоря, сам город невыразителен - шутка ли, с семнадцатого века кто только через него не хаживал, "огнем и мечем". Зато на холме, усыпанном веселыми одуванчиками, стоят храмы: белый собор пятнадцатого века и красный собор века девятнадцатого. Здесь был кремль, совершенно неприступный; и посейчас влезть на вал с внешней стороны непросто, а спуститься - и вовсе невозможно. Зато можно устроить пикник на парковом мостике, памятуя, впрочем, что мостик-то стоит на месте воротной башни, а если пройтись по валу, рискуя ссыпаться с холма, можно увидеть весь посад с домами и заборами и лавками (лучше всех лавка под названием "Вась-Вась": Was? - Вас, вас! Немцы прыгают от нас! - но нарисован все-таки не поникший фашист, а все тот же оранжевый кот). Даже СИЗО, приютившийся в кремле на улице Горвал, выглядит довольно мило - ворота аккуратно покрашены в гренадерские черно-белые полоски, на стенах большие красивые плакаты, разъясняющие чего и куда, а окна камер глядят на прудик, чудом возникший посреди вздыбленного холма, и храмы.
6. Но стоит спуститься вниз, как сразу понимаешь, что идиллия давних времен для Волоколамска исчерпана. Весь город и окрестности его утыканы памятниками войне. Застыли статуи, молчат танки - город живет своей жизнью, но одновременно несет вечный почетный караул. Такова уж его судьба - всегда быть форпостом на волоке или большой дороге, прикрывать своими холмами далекую Москву.
