radadar | The trip to Jerusalem

Стою я, значит, позавчера над Иорданом. Постояла-постояла, да и пошла на электричку непросветленная.
*
Впрочем, вру. Некоторое душевное равновесие, определенно, было достигнуто. Однако же, куда бы я ни приехала, везде взгляд мой цепляется не за то, за что надо. Вот, например, бедненькая моя добычка из монастырских стен и садов, где я не бывала уже лет восемь.

1. Странно наткнуться в музее на модель храма Гроба Господня из красного дерева и перламутра - ведь она находится в другой, гораздо большей модели, как в матрешке. Поневоле начинаешь рассматривать вселенную как увеличенную модель Иерусалима. Впрочем, вряд ли музейные работники стремились натолкнуть посетителя именно на эту мысль.

2. Голоса экскурсоводов и экскурсантов, словно бы соревнующихся в невежестве и истеричности интонаций, вгоняют в чернейшую мизантропию. На этом фоне даже ругань и толкучка в очереди людей, стоящих за агиасмой с пятилитровыми канистрами, смотрится довольно естественно.

3. У задней стены палат лежит в замусоренной нише амфора - продукт местной гончарной мастерской, судя по всему. Но вид у нее такой важный, будто забыта она здесь Марией Магдалиной, никак не меньше.

4. В музее прелестная коллекция западноевропейской мебели и фарфора из близлежащих имений. Там же, в музее, раздают котят - фирменных, монастырских. Один из котов местного производства, полосатый подросток месяцев шести от роду, ошалевший от весны, встретился нам у келейного корпуса. Кота угостили ветчиной - он долго и с сомнением обнюхивал скоромной продукт, совершенно в монастыре неуместный. Потом решился и напал на него. Поохотился всласть, убил ветчину по всем правилам кошачьего охотничьего искусства, и, как только люди отвернулись, сожрал со свистом. Главное ведь не ветчина, главное - победить искушение.

5. В подземной церкви Константина и Елены - медный иконостас и лепнина дивной красоты. А на двери главного храма прилеплен самопальный образ Св. Николая в технике "выдавливания по жести" (ака чеканка "сделай сам"). Выглядит очень трогательно.

6. Ближе к Иордану все кусты увешаны тряпочками. По тряпочкам можно провести квази-социологический анализ: атласные ленты привезли с собой "профессиональные паломники", путающие веру и суеверие; носовые платки завязали окрестные бабки; а пакет из-под чипсов, завязанный на ветке бантом, пристроила отдыхающая компания тинейджеров.

7. У ворот нищий собирает милостыню в несколько выстроенных по ранжиру лаптей - от тридцать четвертого до пятьдесят пятого размера. Хотелось бы верить, что мелочи в них равное количество.

8. Как бы я ни относилась к Никону (а мне чрезвычайно претит нынешняя мода делать из него едва ли не святого), должна признать, что модель Святой Земли ему удалась: под яростно-синим небом белые стены палат и башен, причудливая, режущая и притягивающая глаз архитектура, почти средиземноморские сосны и кипарисы. Идея Нового Иерусалима себя вполне оправдала: получился духоподъемный Диснейленд, тематический парк "Святая Земля Инкорпорейтед" с аттракционами, стационарный вариант выезда на осляти, который в те времена проводился пышнее, чем первомай в шестидесятых. Все вместе, кучей, на радость любителю интертекстуальных находок: паломник, играющий в патриарха, играющего в памятники Святой Земли, играющие в евангельскую историю, играющую в жертвоприношение агнца - и так далее.