radadar | Песнь о княжестве Рязанском

1. "Што, кузнец, балшой город?" - хором спрашивали мы друг друга в троллейбусе, везущем нас от автовокзала к центру Рязани. Да. Большой. И дома в нем должной пропорции. Но в начале Первомайского проспекта стоит колонна, увенчанная статуей Георгия Победоносца (а Коломна-то наша, шепотом напоминали мы друг другу, осторожно воскрешая московские победы давно минувших столетий). Коломну, кстати, прекрасно видно из окна автобуса, идущего в Рязань - так и лежит, как на ладони, видимая от края до края со всеми искорками своих куполов - и сильно, сильно уступающая Рязани по величине.

2. У памятника Есенину (Есенин, закопанный по грудь в землю, разводит руками - ну за что вы меня так, ребята?) собираются одновременно две тусовки - скейтеры, героически преодолевающие ступеньки постамента, и свадебные кортежи - белые кринолины, живущие собственной, не зависящей от хозяек жизнью, вопли "горько!" и валяющиеся повсюду бутылки из-под шампанского. Друзья женихов лихо катаются на конях вдоль скверика и периодически падают с седел от переутомления. Есенин снова разводит руками: да я-то что могу с этим поделать, братцы? Я это не заказывал...

3. Город устроен странно - он как будто кончается кремлем, выходящим на высокий берег Трубежа. Когда стоишь под валом в кремле, слышишь только тишину да колокола, да еще далекого петуха. Но стоит влезть на гребень, как оглушает голос города. Вал, оплывший и полуразрушенный, преданно защищает сжавшийся, забившийся в угол мирок древней тишины.

4. Строго говоря, кремля как такового в Рязани нет - есть комплекс зданий пятнадцатого-семнадцатого века, плотно увязанных мостиками, арочками, переходами. От стен осталось лишь несколько десятков метров вала. Но когда же это останавливало тех, кто по московскому образцу устраивает под кремлевской стеной почетный некрополь? Верно, никогда; и вот в Рязани - не в кремле, но с видом на кремль, сразу по ту сторону рва - стела в память героев гражданской и крошечное кладбище с дотошными подписями на памятниках: лучшие люди города лежат, политработник, руководитель аэроклуба...

5. В музее - великолепные, прекрасно оформленные коллекции по археологии и этнографии. Но в соседних залах - наивные попытки выдать желаемое за действительное. Сарафанный комплекс девятнадцатого века ничтоже сумняшеся датируется веком семнадцатым, реконструкции доспехов подписаны меленько-меленько - авось, прокатят за настоящие; а подлинное оружие, видимо, гальванизовано, потому что, конечно, в натуральном виде оно было темное и ржавое, некрасивое, а вот теперь радует глаз цветом краски-серебрянки, той, которой любят красить кладбищенские оградки.

6. Все, впрочем, искупает один экспонат - личный значок-знамя Скобелева, который подарил ему Верещагин: по тончайшей кашмировой шали с изысканным орнаментом выложены лентами имя владельца и дата. Весомо, грубо, зримо - наглядное доказательство завоеваний империи. Одним этим значком рязанцы сполна отмазали Батыю и компании за разоренные города.

7. На иконах женские лики как будто писаны с рязанских крестьянок. Не тех мордатых курносых баб, которых так любили соцреалисты, а тех усталых женщин, которые и по сей день на том берегу Трубежа кормят кур и развешивают старенькое белье.

8. Рязань красива добротной красотой губернского города, с дворянским собранием в московском духе, торговыми рядами в питерском духе, и абсолютно самобытными деревянными особняками эпохи модерна. И интересных людей, конечно же. Это город любимца собак Павлова, любимца правдорезов Солженицына и, как ни странно, всеобщего любимца Ганнушкина. Что-то, видимо, носится в рязанском воздухе, какой-то вирус позитивистской науки.

9. Зато найти в городе харчевню - большая проблема. Уличного фаст-фуда как будто вовсе не существует, а остальной общепит разбежался от кремля куда подальше. Пройдя центральную улицу из конца в конец, вовсе разуверишься в существовании инфраструктуры в городе - но вдруг навстречу выплывает семиэтажный торговый центр, а там есть все, как полагается в эпоху глобализации. Да, грибы мы ели. Вопреки известной поговорке, глаз на них не обнаружено - впрочем, от них возникает какое-то беспричинное веселье, а стало быть, зерно истины в поговорке есть.

10. Есть, впрочем, правда и в других словах.

Дождик, дождик, перестань,
Я поеду во Рязань,
Богу молиться,
Христу поклониться,
А у Бога сирота
Открывала ворота
Ключиком, замочком,
Серебряным платочком.

Это любимая припевка моей прабабки, закоренелой атеистки. Одна она заменяла непонятные, встречающиеся обычно Аристань-Вырестань-Ерестань и вроде бы более правильным "на Йордань" привычной, но невероятно далекой Рязанью. Над Успенским собором с резными его дверями, как будто унесенными из мечети, осторожно ходят тучи. Царские врата в церкви Спаса-на-Яру распахнуты. Дождя не будет.