radadar | Меловое сопротивление

В одно прекрасное утро военного коменданта оккупированного городка разбудил хохот. И крики. Сквозь шум кригскомендант разобрал греческую речь и выкрики по-немецки.

"Однако", - подумал комендант. - "Греки никогда не позволяли себе шуметь рядом с немецким штабом. Niemals. Возмутительно!". Он подошел к окну и, отдернув портьеру, увидел, что двое солдат, смущенных хохотом греков, лихорадочно стирают со стены казармы какую-то немецкую надпись. И рисунок.

Увидев который, комендант заморгал и задернул штору обратно, надеясь, что этот кошмар ему снится.

- Расстрелять... - тихо, но убедительно сказал комендант. - Повесить. Разорвать пополам!

Рисунок довольно похоже изображал Фюрера в крайне малосимпатичной позе. Можно даже сказать, непристойной. Содержание же короткой, но емкой надписи, которое взбешенный кригскомендант вытряс из своих подчиненных, было еще хуже - если только это можно себе представить. Кригскомендант, в целом выдержанный и несколько даже холодный человек, налившись кровью, брызгал слюной, орал, стучал кулаком по столу и требовал немедленно - вы слышите, немедленно!! - найти мерзавца и взять живым!

В гестапо отлично знали свой контингент и понимали: на таком уровне никто из местных подпольщиков немецким языком владеть не может. Фразочка, в своем роде, несколько даже изящна. За пределами, так сказать, школьного курса. Стало быть, мерзавца нужно искать среди своих. К вечеру были арестованы трое солдат с подозрительным прошлым, один даже признался, о чем штурмбанфюрер гестапо с облегчением сообщил коменданту.

Утром надписей было штук десять. Автор (или авторы?!) явно работал спустя рукава и уже ничего не иллюстрировал, но содержание текстов по-прежнему блистало выдумкой. В тот день кригскомендант охрип, а у штурмбанфюрера появился нездоровый блеск в глазах. В казарме - десять арестов подозреваемых коммунистов и два - вероятных шпионов. Досмотр пришедшей солдатам с континента почты. Казармы переведены на особое положение. Но на следующий день надписи появились снова и немецкое командование уже было на грани паранойи. Солдаты же, если начальства не было поблизости, растерянно переглядывались, и кто-то, кажется, уже дезертировал.

А потом капитану Ли Фермору стало некогда.

Той зимой передатчик часто отказывал; приказов из штаба, соответственно, не поступало. Капитану было чертовски скучно в пещере, особенно вечерами. Он брал пастушеский плащ, и, завернувшись в него, проникал в городок, чтобы подслушать разговоры немцев. А то и оставить им на память весточку-другую.

Напомнить о фатерлянд, так сказать.